Исполнитель [СИ] - Александр Олегович Курзанцев

с парашютом не прыгал? — интерпретировала по своему мою нервозность Ириновская.

Кривовато ухмыльнувшись, я не стал её разубеждать и кивнул:

— Не доводилось как-то.

— Не переживай, — ответила та, хлопнув меня по плечу, — даже если не раскроется, максимум на респ уйдёшь, неприятно, но не смертельно.

Сдохнуть шлепнувшись с километровой высоты, даже с учетом фактического бессмертия, мне казалось не самой приятной штукой. Как минимум потому, что осознание осознанием, а внутренние инстинкты натренированные сотнями тысяч лет существования человеческого вида, всё равно будут вопить благим матом в истерике от быстро приближающейся земной поверхности. Впрочем, я понял, что она шутит, сама, таким образом, скрывая свои переживания.

Я покосился на неё, затем, подумав, негромко спросил:

— Сама-то давно прыгала?

Та метнула резкий взгляд, но затем натянуто улыбнулась и ответила тяжко вздохнув:

— Так видно, да? Двадцать один год прошел. Я после развала Союза, в девяносто втором со службы ушла. Не смогла остаться. Вот только кроме как воевать, ничего ведь не умела. Потыкалась, помыкалась, а потом с такими же отставниками организовали частную конторку по вооружённой охране морских грузов. Не в России, понятное дело, а там где востребовано. В основном в Южно-Китайском море работали, там народу пиратствовало страсть. В итогк на островах и осела лет на двадцать.

— А сюда чего вернулась?

— Не поделили с конкурентами рынок, — взгляд девушки стал затуманенным, — откусывались как могли, но даже за двадцать лет так и не перестали быть там для них чужаками. Поэтому пришлось, что называется, бежать, теряя тапки, обратно в Россию.

— А потом Система, — негромко покивал я головой.

Мысленно прикинул. Если она капитаном уволилась в девяносто втором, то ей сейчас должно было быть лет пятьдесят — пятьдесят пять. Помотала, однако, её жизнь. И Крым и рым прошла, как говорится.

— Она самая. И стала я вновь молодая и красивая, — тут она покосилась на бронелифчик, — и даже более красивая, чем была. Одно не пойму, почему класс варвар-то?

Последнее слово она произнесла чуть громче, с нотками недовольства, видимо этот вопрос занимал её до сих пор.

— Если бы можно было выбирать, — я откинулся на жёсткий металлический борт, завёл руки за голову, — то я бы тоже инквизитором не был. Я, если честно, хотел паладином.

Софья фыркнула, тряхнула гривой волос, ответила:

— Смешно, да.

Пока мы занимали светской беседой, приданные нам десантники тоже погрузились на борт, рампа поднялась, сомкнувшись со створками и самолёт, дернувшись, медленно куда-то поехал. А я внезапно понял, что мандраж прошел, совсем.

— Уже взлетаем? — уточнил я, но плюхнувшийся рядом Артём отрицательно покачал головой:

— Нет, пока выруливаем на взлётно-посадочную полосу. Полетим когда команда поступит.

Тут дверь в отсек снова распахнулась и показался тот же майор, лаконично, рублеными фразами произнёсший:

— Координаты получены, взлёт через минуту. Высадка будет парашютным способом. Десантирование с тысячи метров. Ориентировочное время подлёта полтора часа.

— А вот это уже серьёзно, — пробормотал парень, весь как-то собравшись и сконцентрировавшись.

— Тоже не прыгал раньше? — обратилась к нему с тем же вопросом варварша, заставив меня улыбнуться.

Как выяснилось, никто из игроков, кроме, собственно Ириновской, с парашютом не прыгал, поэтому одевали мы их под чутким надзором бывшей десантницы и Егорова, который меня подвозил на “Патриоте”. Старлей оказался командиром взвода, что был нашей поддержкой.

Варварша в процессе сетовала, что по уму нам бы самим предварительно эти парашюты собирать, а не непонятно кем и как сложенные, но Егоров заверил, что складывали как для себя, поэтому накладок не будет.

Затем Артём со старлеем ушли к пилотам, выяснять, что нас ждёт по месту десантирования, а я вновь погрузился в размышления. Остро не хватало информации, о том, что сейчас творится в мире. То, что обновление действительно оказалось сопряжено с вторжением иномирных игроков, факт уже подтверждённый. Тут Генерал с Одуваном не ошиблись. Но каков масштаб этого вторжения? Непонятно. То, что не локальный прорыв, ясно по тому, что на полную задействованы механизмы гражданской обороны, но одно дело, когда это, пусть множество, но сравнительно небольших отрядов игроков прошедших через порталы, и совсем другое когда это миллионные орды хлынувшие неостановимым потоком, снося всё на пути.

О втором варианте я старался не думать, поэтому надеялся на первый.

Немного ясности внёс вернувшийся Артём.

— Значит так, товарищи, — произнёс он, зайдя в отсек и оглядев сидевших игроков, — расклад следующий. Один из порталов открылся в относительно безлюдной местности, вдали от крупных населенных пунктов, поэтому организовать нормальный отпор из местных игроков не выйдет. Там смогли поднять какое-то количество, но, ожидается, что уровни у них не слишком высокие и чужаки их быстро сомнут. Туда же выдвинулись армейские подразделения, но по земле им часов шесть пилить.

— А хорошие новости будут? — поинтересовалась Ириновская.

— Одна есть, — хмыкнул парень, — смогли туда отправить пару звеньев вертолетов и звено истребителей. До нашего подхода, будут отрабатывать по ним обычным вооружением.

— И то хлеб, — кивнула варварша.

— Чуть пораньше, за несколько километров до цели, сбросим десант с машинами, а потом уже сами, поближе к противнику.

— На головы врагам, — буркнул я, — чтобы, так сказать, познал нашу ярость?

— Ну не совсем на головы, — хмыкнул Артём, — но поближе.

— Что там за местность?

— Судя по спутниковым снимкам, редколесье. Местность достаточно ровная без резких перепадов высот.

Внезапно самолёт тряхнуло, что пришлось схватиться за сидушку руками.

— Турбулентность, — с видом знатока заметил Артём.

Но тут тряхнуло снова и все явственно услышали последовавший за этим странный скрежет по обшивке.

— Не похоже на турбулентность, — только и успел заметить я, как сильнейший удар вмял обшивку самолёта, заставив выгнутся пузырём над нашими головами.

Кто-то удивлённо вскрикнул, мы повскакивали со своих мест, но тут удар повторился, и металл лопнул словно это был лист бумаги, а в разошедшееся лепестками отверстие всунулась зубастая голова размером с крокодилью, с злобно зыркающими на нас буркалами. Пасть раскрылась, вывалив узкий красный, раздвоенный на конце, как у змеи, язык и неведомая хрень противно и резко заверещала.

— Птерон, двадцатый уровень, — прочитал я надпись у него над головой, а Артём, оправившись от удивления, воскликнул:

— Твою мать, это же моб!

Золотистый цвет надписи не оставлял в этом сомнений, вот только что моб мог забыть вне данжа? Или теперь вся планета, один большой данж?

Но эту свежую мысль следовало для обдумывания отложить на потом. Я активировал кровавые способности и красные жгуты хлестнули по морде твари, присасываясь и начиная активно пить с неё жизнь.

Та забилась и задёргалась, пытаясь убраться обратно, но я держал крепко, не давая голове выскользнуть наружу.

Послышались частые